Неизвестный «папа» Хемингвэй

Родился 21 июля 1899 году в городке Цицеро (Иллинойс), который сейчас переименован … нет, не в Хэмингвэй-таун,… а в Оук Парк (Оук – это дуб). В 60-х годах в США было широко распространено лечение шизофрении с помощью шоковой терапии. В результате лечения Хэмингвэй прогрессивно терял память…. Первую попытку самоубийства он предпринял в апреле 1961 года, а вторая попытка 2 июля 1961 года société offshore была успешна в его имении Кэтчам (Айдахо). Мы это знаем…. Мы также знаем, что самыми его известными и переведенными практически на все языки мира, являются: – И восходит солнце «The Sun Also Rises»(1925), – Прощай, оружие «A Farewell to Arms»(1929), – Смерть по полудню»Death in the Afternoon»(1931), – Сборник рассказов Пятая Колонна и Первые 49 рассказов «The Fifth Column and the First Forty-Nine Stories»(1938), – По ком звонит колокол «For Whom the Bell Tolls»(1940), – Старик и море «The Old Man and the Sea»(1952) – повесть, которая была удостоена Пулитцеровской премии. В 1954 году Хэмингвэй получил из рук шведского короля Нобелевскую премию по литературе за «вершину мастерства и искусства в современной литературе». А теперь – то, что не знаем мы о «папе»… Почему, собственно, – «папа», откуда такая фамильярность… да и нет в английском языке, строго говоря, слова «Рара»? У многих народов мира, например, народов Западной Африки словом этим подчеркивается уважение к мужчине; «па-пА» (с ударением на А) там означает что-то вроде «уважаемый господин, барин, хозяин, тот, кто выше по положению и уважению». На Кубе, где значительную часть жизни провел Хэмингвэй, есть тоже такой обычай. Критики и последователи Хэмингвэя отмечали его выдающееся мастерство, он – из живших в 50-е годы 20 столетия был единственным, которого можно поставить рядом с Шекспиром (так считают некоторые англоязычные известные писатели). И это, конечно, позволяет «величать» его «папа». Все также привыкли к внешнему сильно «мужчинкинскому» виду, который как бы подавляет всех рядом стоящих или сидящих лиц мужского пола. Вот он наш «папа» – на сафари в Африке или с удочкой на рыбалке на стопудового тунца, а вот он в Испании на корриде или в парижском кафе попивает коньяк. Однако те, кто близко его знал… удивлялись, как ошибочен образ «мачо», «маскулинового идола» у такого ранимого и нежного душой вечного мальчика, которого мама до 9 лет в девичьи платья наряжала и называла «моя Эрнестина», воспитав характер неустойчивый, «вечно девичий» и «склонный к измене и перемене, как ветер в мае». То что англичане называют «Never know with women Женщин до конца не познаешь» так в сознание и плоть всемирного бородатого «папы» было вколочено, что к большинству своих многочисленных любимых женщин он «подступиться» не знал как, называя их «доченьки». Многие из сейчас живущих бывших советских людей помнит, как неожиданно и вдруг на них «обрушился» этот бородатый образ с грустными глазами и застенчивой улыбкой. Везде его можно было встретить – на кухне у приятеля, когда засиживались допоздна за бутылкой дешевого болгарского вина, на рабочем столе у младшего или старшего научных сотрудников, в кафе молодежных sociétés offshore, в парикмахерских – ну, в общем, всюду, где трудящийся нефизического труда обретался. А четырехтомник выпустили таким тиражом, что пэйпербэки лондонского издательства «Пингвин» (открывшего, между прочим, миру «папаню») далеко позади оставили,… но не хватало всё равно книг тем, кого считали интеллектуалами. Однако поняли ли мы все, читавшие те урезанные и обцензуренные вдоль и поперек вечные Хэмингвэевские «допущенные к опубликованию» четыре книжечки? Почему до сих пор не забыт Хэмингвэй во всем мире, как Джек Лондон, например, его очень неплохой компатриот, творивший всего-то на 20-30 лет раньше «папы»?